Убойная марка [Роковые марки] - Иоанна Хмелевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Януш поднялся с кресла.
— Пойду, пожалуй. Я вроде бы, как это поделикатнее выразиться, малость проголодался, — смущённо произнёс он. — Надеюсь, доложил вам обо всем. Наследство черти взяли. Твой блочек на месте, не беспокойся. И ещё сохранился шанс найти Кубу, последнего свидетеля…
— Коронного свидетеля, черт бы его побрал, — пробурчала я.
— Можно и так сказать, — не стал возражать Януш. — И ещё не исключено, что одна из девиц скажет что-нибудь существенное. Больше всего надежд на Марленку, завтра с ней ещё раз побеседуют. Вечером я вам обо всем доложу.
— Почему ты не покормишь его? — спросила Гражинка, вернувшись за корректурой.
О, хороший вопрос. Похоже, девушка вылезает понемногу из пропасти, раз способна думать не только о своём Патрике. А главное, доказала, что способна слышать и понимать человеческую речь, причём реагирует нормально.
Только вот вопрос задала неприятный.
— Потому что нечем, — вежливо пояснила я. — В холодильнике только замороженные продукты, ну ещё есть яйца. Так яичницу он и сам сумеет себе приготовить, к тому же съест спокойно, никто не будет мешать его пищеварению, задавая глупые вопросы. А на чай — милости просим.
— Если вам так хочется, — живо отозвался Януш, — съем быстренько яичницу и приду.
Оказывается, он все ещё не ушёл.
— Хочется! — ни секунды не колебалась я, ибо как раз в моей голове зародился поистине дьявольский замысел. Как-то так, сам по себе зародился, из ничего. Возможно, мною руководило желание как можно скорее покончить с этим надоевшим делом.
А что, если Патрик замочил Кубу? Если Патрик был первым, а Куба заявился сразу за ним и стал свидетелем недоразумения с тётей… А Патрик, не будь дураком, под каким-нибудь умным предлогом заманил Кубу в какое-нибудь пустынное место и радикально заставил замолчать, труп же… что с трупом? Да мало ли что можно сделать с трупом! Труп бесследно исчез — и все.
Для этого имеется множество способов. Сомневаюсь, чтобы Патрик всегда, предвидя такой случай, носил с собой серную кислоту, чтобы растворить труп, но маленькая сапёрная лопатка могла у него быть? Как у каждого автомобилиста. Аккуратно вырыл ямку, закопал — и делу конец. И никому до сих пор не пришло в голову искать тело Кубы по окрестным лугам, лесам и оврагам.
Наоборот — чтобы Куба прикончил Патрика — такого просто не могло быть. Я лично видела живого и здорового Патрика несколько дней тому назад. И Гражинка видела, и глины.
Это Куба исчез сразу же после убийства и до сих пор его никто не видел.
Мысль была так ужасна, что я, не осознавая, что делаю, уставилась на Гражинку с таким выражением, что девушка не могла не почувствовать терзавших меня опасений.
— Что случилось? — испугалась она. — Почему ты на меня так смотришь? У меня тушь потекла или что другое произошло?
Легче всего было сказать про тушь, да не люблю я лгать. Излагать же без достаточных к тому оснований столь жуткие для девушки предположения я не решилась.
— Подождём Януша. Я не спросила его, задавали ли они кому-нибудь вопрос, который меня беспокоит. Пусть нажмут на Марленку, надо ему подсказать. Честно говоря, я бы хотела вернуться к корректуре.
— Знаешь, все эти запятые и опечатки представляются мне такими милыми, так успокаивают…
— Когда имеешь дело с убийством, успокаивают даже тире.
— Но ты же не выносишь тире. Как и точки с запятой.
— Не выношу, предпочитаю преступление. Правда, не такое, как наше, уж очень оно изматывает и связано с близкими мне особами, и все же я бы его… если бы не болгарский блочек… ну да ладно. Знаешь, я так о нем беспокоюсь, места себе не нахожу. Решила непременно поменять на идентичный и даже придумала предлог. То есть не придумала, предлог настоящий, не придуманный… Тьфу, совсем запуталась. Когда не хочешь говорить правды, лучше помолчи! Сколько раз себе твердила это.
О корректурах мы обе забыли. Болгарский блочек заставил нас перестроиться на марки.
Гражинке захотелось полюбоваться ими. Я охотно отодвинула подальше корректуру, кряхтя, достала с нижней полки марочный каталог и кляссер с блочком-106. Эта замена имелась в наличии, и я могла её продемонстрировать девушке.
Вернувшийся Януш застал нас в центре марочного хаоса. Пол в комнате был завален кляссерами и отдельными листами с марками, поскольку я сочла полезным для успокоения нервов Гражинки продемонстрировать ей Папуа и Новую Гвинею. Меня же вид марок возбудил ещё больше, так что я окончательно укрепилась в своём намерении.
Увлёкшись марками, я позабыла об осторожности и спросила Януша:
— А кто и когда видел Кубу последний раз? И где? Хоть кто-то что-нибудь сказал об этом?
Что-что, а глупой Гражинка не была. Позабыв о марках, она диким взглядом уставилась на Януша. Наверняка ей пришло в голову то же, что и мне, и весь мой организм перевернулся вверх ногами. Второе преступление Патрика! Езус-Мария!
А Януш совершенно спокойно ответил.
Оказывается, у него были сведения на этот счёт.
— Марленка и Антось вместе видели его, когда он утром уходил от них. На следующий день после убийства Вероники. Причём так рано, что сенсация не успела разлететься по местечку.
И по мнению Марленки, Куба был очень доволен жизнью, такой у него был умиротворённый вид. Антось же никак не высказывался насчёт вида Кубы.
— Погоди, что-то у меня не сходится, — возразила я. — Насколько я помню, Марленка утверждала, что после этого вечера Кубы не видела.
— Поприжали её, она и вспомнила, — отмахнулся Януш. — Очень неохотно, но призналась, что видела Кубу. А тогда не призналась, пояснила, что спросонок могла и позабыть. А теперь вот вспомнила: как кофе себе варила, а Куба свой кофе уже успел выпить.
— И уехал?
— Оба уверяют — уехал.
Труп убитого Кубы несколько поблек в моем воображении.
— На чем уехал?
— На своей машине. Довольно старый «фиат пунто». Темно-зелёный, если тебя это интересует. Номера никто не запомнил.
— А Патрик?
— Что Патрик?
— Он когда уехал? Ведь он же там был.
— Об этом никого не спросили. Когда снимали показания по первому разу, он ещё не был в числе подозреваемых, по второму разу ещё не всех успели допросить. Однако… — и он перевёл взгляд на Гражину, — ведь известно, когда он появился в Дрездене?
— Нет, — ответила Гражинка, причём с таким выражением, словно труп Кубы представлялся ей намного отчётливее, чем мне.
— Так когда ты его там увидела? — нетерпеливо спросила я.
— Только утром следующего дня. Хотя он и утверждал, что был там уже вчера вечером и видел меня в окошке Лидии. Возможно, к окошку я подходила.
— И он мог тебя разглядеть?
— Мог, ведь Лидия живёт на первом этаже. Я поливала её цветочки, она совсем их запустила.
— Значит, вечером был, правду сказал. От Болеславца до Дрездена два часа, если не очень спешить. Ты во сколько поливала цветочки?
— Не знаю, ещё не стемнело.
— В это время года не темнеет долго. У него оставалось много светлого времени…
И прикусила язык. Я не имею права забывать о страданиях Гражинки! О трупе Кубы можно поговорить с Янушем наедине.
А сама принялась высчитывать. Если Патрик смылся из Болеславца сразу после убийства тёти, у него было время доехать куда угодно. Если все же подзадержался: сначала ждал отъезда Кубы, потом потратил время на его убийство и возню с трупом, то он не успел бы доехать до Варшавы, спрятать где-то коллекцию и вернуться к вечеру в Дрезден. Нет, и речи быть не может. Его прикончила бы вроцлавская автострада. Но мог поступить иначе. Наплевать на Варшаву, ничего не прятать, пристукнуть Кубу и сразу мчаться в Дрезден. Тогда бы запросто успел.
Думала про себя, а вслух спросила лишь, какая машина у Патрика.
— «Тойота» — вездеход, — угрюмо сообщила Гражина.
Януш вдруг встрепенулся.
— Да не ездит он на ней, она все время стоит в Болеславце, — сказал он. — Теперь уже на полицейской стоянке.
Гражинка вдруг взбунтовалась, похоже, её терпение кончилось, и она громко потребовала заняться корректурой. Раз завтра полиция вцепится в неё, надо сегодня все закончить, неизвестно, когда они отпустят. Я, не меньше Гражинки заинтересованная в скорейшем окончании работы, отмела в сторону следствие с его трупами и загадками и прочно засела за работу.
В Болеславце я потеряла два дня и вернулась злая, расстроенная и преисполненная желания отхлестать себя по щекам. Мои усилия привели меня, можно сказать, к прямо противоположным результатам. Правда, при этом мне сообщили новую для меня информацию, которая, честно говоря, нужна была мне как дыра в мосту.
Полиция меня приняла и поговорила со мной. Почему не поговорить? Они гордились своими техническими достижениями. О том, что к ним приложил руку Януш, а через него и я некоторым образом, им не было известно. Так что они с полным правом имели все основания похвастаться достигнутыми результатами.